 |
документы |
|
|
мой покалеченный брат
мой покалеченный брат
ты ненавидишь цепи.
ну же, ответь мне брат,
что есть смерти нелепей?
ты подставлялся под плеть,
перегрызал кнутовище.
нищим был – сыпалась медь,
копьё собирая в тыщу.
мой покалеченный брат,
где все твои потехи?
ну же, ответь мне брат,
чем залатал прорехи?
ты затыкал виной
и заливал винищем,
нищим был – был собой,
бросив, остался нищим.
мой покалеченный брат,
как избегал ты плена?
ну же, ответь мне брат,
что для тебя измена?
ты отметал как сор
вздохи, упрёки, крики.
нищим быть не позор,
у бога в чести калики.
мой покалеченный брат,
что тебе дарит чувство?
ну же, ответь мне брат,
не притворяйся грустным.
не растерял покой
и не продал за монету,
так почему порой
мчаться мечтаешь по свету?
мой покалеченный брат
что ты о доме знаешь?
ну же, ответь мне брат
ты без него не стенаешь?
ты же меди просил
копьё собирая в тыщи
дом тебе нужен, брат
без дома ты просто нищий.
мой покалеченный брат,
без дома ты суть – бездомный.
ну же, ответь мне брат,
плачется ночью тёмной?
ты посмотри в глаза
женщине – рыжей кошке
спрятана в них слеза,
искры, от счастья крошки.
мой покалеченный брат!
вечно ли будешь нищим??
спроси – кто виноват
в том, что по свету рыщем
словно дикие звери,
дом превращая в берлогу,
я ненавижу тебя и себя
и к дому найду дорогу.
 |
каплю за каплею пить
каплю за каплею пить
– впитывать суть вещей
нас не убить
и не прогнать взашей
лишь переждать
пережевать оберег
спившийся тать
пить помогает век
палками били-забили
досмерти, тать
землю киркою рыхлили
чтоб закопать
поднялся крик птичий
неугомонных стай
всё о чём не говорили
– не прочитай.
может мне больно
только всего не успеть
времени вольно
преподносить смерть
завтра ли, раньше ли
– лишь улыбнусь вслед
те – умереть могли
я – нет!
ждёт меня, ждёт меня
неугомонная, тать
вольно с ней думать
волюшкой с нею дышать
как же мне, как же мне
душу закрыть посметь
в эти секунды
смерти боиться смерть.
|
весеннее'2004
знаю я про огонь и воду,
про крапиву и резеду.
мне всё знание это не ново,
мне без чувства гореть в аду.
или плавиться в лёд дикий
покрываться коростою ран..
я вчера обломал все пики,
потому как был страшно пьян.
а сегодня душой чистый
я проснулся с больной головой.
боги! боги! каким же лучистым
мог быть с тою, или с тобой!
но прошло отречение кровью,
в этих каплях красных – рассвет.
все мы, все мы болеем любовью,
зачастую, когда её нет.
и плетём хороводы песен
только страшно сгорать, когда
ты любовью своей не весел
и в ответ ей не просится «да!»
всё обман? всё морок? ножевое
штыковое иль пулей в висок.
вот такое ранение вскоре
нанесу, когда выйдет срок.
что кручина! что совесть! поныне
снятся сны мне, страшнее их нет.
роковая горькавость полыни
да мучительный душ пересвет.
|
первый снег
снег по городу, тишь по городу, гладь,
не проскочит неслышно даже и мышь.
если порознь ходишь с собою – скорее поладь
с ощущением правильно-скорбным что спишь.
так бессильно обвисли листья – им выписан срок,
этот иней и снег враз отрезал все осени краски.
скоро, скоро уж дворник бросать каждый день песок
будет на гололёд, чтоб не нужно носить было каску.
а вода стынет зеркалом всё ещё.., и нет льда,
рановато по первому снегу ковать полыньи.
впрочем.. ведь понедельник, а не среда,
может в среду мороз нашепчет заклятья свои.
и накроет тотальностью белой всё снег,
по утрам дребезжать в темноте будет нервная тишь,
так что время замедлит и спрячет неискренний бег
и с утра не понять: ты проснулся или всё ещё спишь.
|
вот на экранах является рыжая осень
вот на экранах является рыжая осень,
преподнося листопад и круженье дождя.
в ветреной влажности не торопясь согреваться,
уставшая,
молиться на приближенье слуги-сентября.
тихо вальсируют листья на зеркале луж,
я с ними пытаюсь кружиться, забыв про усталось.
то, чего нет и чему не дано будет сбыться
даже во сне
меня раздражает, но, чёрт возьми, всё это малость.
главное – ночью, зелёные призраки чар,
фары рвут на куски разметку дороги.
мой проводник и шофёр лишь за стольник рублей –
вот же фраер,
в темень умчит, оставляя ненужными ноги.
вот на экранах является рыжая осень,
вот я иду, а за мною крадётся гроза.
и много молчанья, за исключеньем людей
столь ненужных.
ведь осень со мной, а я по-прежнему "за"
|
сказочная бессонница или один-дома-один
время распятых в конце коридоров сказок,
в гости пришедших, чтобы увидеть пламя –
синие, холодом веющие объятья,
из-под рубахи ползут языки как знамя.
и напролёт-навылет, ночи без света,
менеджер-даун, прёт из Сети mp3.
кино про девушку и не дрожащие руки,
потом про Леона и вот, не горят фонари.
а после душ ледяной – отключили воду,
но всё не беда, станет холодно – будет осень.
паёк на работу и остывающий чай
письмишко в конвертике, мол, где тебя носит?
посплю наверное вечером, если придётся,
или пойду на диван и просплю бутерброды.
клетки из ощущений, но мы в них – не птицы,
а совесть порой как глупый каприз природы.
отсею пожалуй мусор, когда допишу,
получится клёвых пять строчек, а может быть десять.
а надо бы мненья спросить у того, кто умнее
послушать, кивнуть и внезапно к чертям повесить
весь долбаный виндовс в непланетарном масштабе,
квартирный вопрос разрядился в моё одиночество.
когда уже нечего есть, я хожу на прогулки (за пивом)
и, странное дело, почти не жгу электричества.
так что там про отсеять, ах да! моё мнение
ну вот уберём его и будет порядок.
а после спиваться на дачу, там весело
хуячить под "Ленинград" средь бесчисленных грядок.
|
девочка, похожая на кошку
девочка, похожая на кошку
мне сегодня утром умывала лапкой
похмельные внутренние боли,
хороводы фолковых ошибок.
утро начиналось с пледа, следа,
в воздухе витающего сна
про египетскую маленькую кошку
за дверями павильона в лето
я представил бархатные ушки,
кисточки на них и чай в зрачках,
чайной церемонией разлитый,
всем канонам вопреки заварен.
сладко потянувшись из-под пледа
выглянул я в мир без очертаний –
словно зренье потеряло смысл
и утратило значенье ликованье.
девочка, похожая на кошку
гибкую, египетскую кошку
мне сегодня утром умывала лапкой
взор. когтями боль чертя земную.
|
взрослым детям и маленьким взрослым \зарисовка\
я в пустоте –
от построенных личных иллюзий
ломит виски, желваки ходят волнами.
всё о мечте
расскажу вам я запросто.
мечта – это нечто почти физическое,
а значит легко воспринимаемое.
вены дорог
раскатать – есть прямая мечта.
чешутся крылья, вновь осознавшие Ветер.
подобны парусу,
только не чтоб летать, отнюдь:
чтоб пробежать миллион дорог,
что живут на этой планете.
взгляды небес
прятать в темень зрачка.
не отражать свет солнца с мечтой о награде.
вторая мечта:
видеть и быть собой. навсегда.
пусть непокорность и совесть не в моде,
так что ж, я не на параде!
нужным сделаться
быть кому-то отцом, вражиной лютой кому-то.
и откликаться на слово "любимый" –
третья банальность.
она заставляет меня раз за разом
накладывать толстые жгуты
и убеждаться, что ждёт кто-то неповторимый.
самоубийство –
глупый, но нужный обман.
самоуничтоженье. и всех с собой. F5 – обновить.
ненависть словно бутон. раскрывается резко.
мечта намбер four –
ненависть – путь к пониманию,
ненавидя, можно любить.
я в пустоте,
отравлен своими мечтами.
слишком уж слаб, чтоб достигнуть фрагментов мозаики.
легче всего отказаться
вы знаете сами, ответственность –
тяжкое бремя, взрослым его выдают.
и горе взрослому, если он хочет быть маленьким.
|
Асса
фильмов с добрым концом по-прежнему нет
сколько прошло лет, рок-н-ролл жив
сменились несколько раз темень и свет
но не сменился самый главный мотив.
ждём перемен, разучившись надеждой дышать
дышим на кухнях чёрт знает чем всю ночь
каждый уверен что может подальше послать
то, без чего ему серость не превозмочь.
жди окрыления судеб и снег в первомай
или просто сжигай безделием дни
есть только да и нет. из них выбирай
главное чтобы все не остались одни.
старые черти, кумиры и боги струн
заиндевели, их давит денежный пресс
иные гнушаются сладкого воя до лун
мёртвых идей третьим принёс прогресс
малые судьбы в табачном дыму "Молока"
хочется только кричать, проклиная "авось"
толку не будет, пусть его,.. а пока
в крест забей окончательно-новый гвоздь.
в руки – гитару, в голос – немного тоски
вечный коктейль цоевских песен, стихов
жажда прозреть туго обвила виски
крик "Перемен!" громче других слов.
они – были модой страны и протестом всему
мы – идиотские призраки глупой войны.
верим в надежду, твёрдо идём по дну
мама, по-прежнему, "мы тяжело больны".
|
зверю, который себя любит
не кусайся, не царапай, с мягкой шерстью зверь
я отмою кровь от тела и поправлю раны
не осталось никого, ты верь или не верь,
но придётся пробиваться через злы бурьяны.
носом ты не поводи – запахи ревнуют
каждый шепчет о своём, да всяк своё твердит.
к сладости не привыкай – во смерть убалуют
жив стоять здесь будет тот, кто давно убит.
и глазам не доверяй – блики счастья-солнца
так и норовят пырнуть чувствами в живот
поскорей закрой глаза, темнота – оконце
только ей не присягай – с потрохом сожрёт.
так, мой милый, чёрный зверь, снято
отучился сторожить призраки невзгод.
и трава, где спал ты нынче – будет непомята
ты избавишь чуждый мир от таких забот.
|
в городе замёрзших облаков...
в городе замёрзших облаков
земля покрыта коркой инея и льда
мне кажется остановился бег веков
и надоели петь о вьюгах провода.
метелей рваные ряды ведут войну
осаживая дзоты подворотней, арок,
а ветер, разрывая снега пелену,
набьёт татуировку на лице в подарок
за смелость выйти в снежную метель,
за то, что снег в лицо – глаза открыты,
за брошенную тёплую постель,
природы карты будут биты
не в масть останется лишь фактор человека
он – руки в снег, в глазах хрусталик льда.
прости меня, я мало грел, плоха опека
боюсь растает лёд и скатится слеза.
я не прощу прощенья – не привык
как хочется безмолвно закричать...
глотаю снега ком – и дёрнулся кадык..
но сердце мёртвое.. и нечего отдать.
|
дом, которого нет
Дом, которого нет...
Скуля у твоей всепрощающей двери
Сминаю чувства, как пачку газет –
Макулатуре больше не верю.
Знаешь Дом... свет твоих окон..
Каждый здравый рассудком мечтает купаться
В свете таких окон...
Но так, чтоб снаружи, внутри не остаться.
А я всё стараюсь быть честным
И насовсем отказать тебе в милости
Если назвать это силою... лестно
Но только вот пахнет... пахнет сыростью.
Слякотью, мокрой одеждою,
Пусть даже в тепле просушеной.
Убитой навеки пахнет надеждою
Брошеной и ненужною.
Не признавать за собой одиночества
Смотреть сквозь лица родных и друзей
Это не прихоть. Мне просто не хочется
Жить для надежды и думать о ней.
Верить тому, что мне дорого
Тому, что другие не прочь растоптать
Войну объявлять ворогу?
Да не с кем ведь воевать.
Каждый в своё верит и тешит
У каждого свой "особый резон".
Вина здесь ничья. Всяк по-своему грешен
И каждый во лжи смешон.
|
реквием
Твой берег там, где "Аврора",
Мой берег купается в тени.
В душе не осталось раздора,
И "мы" стало лишь ступенью.
Такого глупого, долгого спора
Ещё поискать на свете.
Чтоб врослыми стать споро
Должны мы отплакать, как дети.
Твой берег там, где надежда
Свою я там даже бросил.
Была дырявая, будто одежда,
А скоро нагрянет осень.
И листья надежду укроют
И ей вдруг расхочется жить.
Ведь с прошлым отнюдь не спорят,
Его оставляют гнить.
Мне жаль твой берег покинуть,
Не жаль отправляться в путь.
Права, что смогла отринуть
И так проживёшь как-нибудь.
А дружба... Ну что за враки!?
С тобою дружить я б не смог.
И враков спалив буераки
Теперь подвожу итог.
Твой мир спит, как спит "Аврора",
Отчаявшись в море уплыть.
Во мне не осталось раздора,
Я сам перерезал нить.
И я отпустил руки
В порезах от нитки той.
Теперь не боюсь разлуки,
Теперь я обрёл покой.
|
медленно кружится пепел...
Медленно кружится пепел в бутылке портвейна
Вино, сигареты, угар и дешёвая страсть.
Всё это было, есть, будет. Всё неизменно
Кроме желания вверх не взлетая, пасть.
Кроме желания быть для всех нелюбимым,
Просто мечтою стало пролиться дождём.
Яростным, злым, ненужным, неповторимым
Чтобы прошёл, и все позабыли о нём.
Жжёт от охоты впиваться каплями в спины,
Рвётся на волю безумие всех расстрелять.
Мыслями-саблями водными сечь паутину
Лживых иллюзий и памяти смыть благодать.
Замуровать в прозрачные, крепкие клети
Щупальца мелких страстей и объятия рук.
Шумом воды развеять видение плети,
Мозги промыть от ощущенья разлук.
Стихнув, уйти ручейками в канавы и реки,
В люки решёток, в подвалы старых домов,
Страх тишины наложив на дрожащие веки
На руки – чувство навеки разбитых оков.
Пепел кружиться устал, обмелела бутылка,
Пьяный угар отступил, забирая мечту,
Только тупая боль в районе затылка,
Только тетрадный лист, где всё это прочту.
|
зарисовка настроения
Чувствуешь, как дышит в затылок система ценностей мира,
Как равно сметая счастье и боль она тобой управляет?
Ты может знаешь заповедь господа: "Не сотвори кумира"?
Метаешься от одного к другому, а жизнь-то, гляди: тает.
Тебе не найти отпущенья грехов:
Нет веры и нет греха.
Есть только жизнь. Есть только боль
И ты не в силах понять:
Зачем тебя жизнь наградила умом,
Но родила дурака??
И если ты недоволен этим,
То на кого ж пенять??
Слышишь шёпот забытых давно, зашитых смехом рубцов?
Чувствуешь как, предвещая измену, они неизменно болят?
В полу-бреду отступившей боли ты смотришь на мёртвый остов
Того, что когда-то было любовью и губы твои говорят:
Мне не найти отпущенья грехов:
Любви нет и нет греха.
Есть только жизнь. Есть только боль.
И я не в силах понять:
Сколько раз надо ударить,
Чтоб научить дурака
Тому, что не стоит в жизни
Надеяться, верить и ждать.
Слушай удары по струнам звонким, боль принимай в награду.
Даже если не будешь спасён, будет, что рассказать.
Это не жизнь такая сволочь, просто тебе так надо
Птицею биться в зимние стёкла, а по весне улетать.
Тебе не найти отпущенья грехов:
Нет чувства и нет греха.
Есть только ненависть. Есть только боль.
И с ними ты можешь летать.
Ведь жизнь тебя наградила крылом,
А ты всё ждёшь тумака,
Чтобы кривясь от боли, ветру себя отдать.
|
пора спать
Туманно небо, все смотрят сны,
Мир уж в предверии весны.
Не спится ангелам в ночи,
И тем, кто о любви кричит.
Не спится бесам, не спится снам,
Не спится кошкам и котам.
Спать не хотят змея и волк,
И дети в сне не видят толк.
А спят лишь взрослые, устав,
Тревожно думать перестав.
Спят до поры, спят до утра,
Когда неспящим спать пора...
зачем вы так милы со мной
Зачем вы так милы со мной,
А я небрежно-нежен с вами?
Мне видится увлечены игрой,
Которой вы подвластны сами.
Зачем же тонкий стан я обнимаю,
Рассудка глас отбросив прочь?
Да, так спокойнее, я понимаю,
Но мне спокойством не помочь.
А вы зачем, подставив ласке плечи,
Мне шепчете всё про покой?
Да, я согласен, время лечит,
Вот только я совсем другой.
Совсем иная вышла доля:
Внимать и чувствам подпевать.
Хлестать порок, утешить горе,
Рассеяв влаги благодать.
Зачем вы так милы с дождём?
Лицо омоют капли лета.
От ливня жизнь забьёт ключом,
А капли – прочь. Их песня спета.
|
неизвестный сорт счастья
То ли это неизвестный сорт счастья
То ли я – дурак, а ты – умна,
Но порою мне не одолеть напасти,
Хоть я чувствую, что предо мной – стена.
То ли это так сложилось и вышло,
А я даже не заметил как,
Но только ты осталась, ты и всё, что выше,
И вот я в небо плюю, как дурак.
То ли дождь идёт, то ли слёзы,
На деревьях листья – рядом Весна.
Я давно забросил строить грёзы
Равно как и увлажнять слезой глаза.
Но то ли это неизвестный сорт счастья,
То ли мне давно пора умереть,
Только знаю: нет страшнее напасти,
Для меня, чем в твои очи глядеть.
Там моё отражение стынет,
Для того, чтоб при закрытии век,
Я увидел, как оно, крича, сгинет,
И в глазах мелькнёт другой человек.
То ли это такой редкий сорт боли,
То ли боль мне стала проводником,
А только счастье неизвестное стонет
В моём горле тугим, горьким комком.
И наверное право моё небо,
В том, что ты должна дождём глаза умыть,
Чтобы смыть того меня, который не был,
Потому, что тот, кто есть, не хочет жить.
|
весеннее настроение 2002
Задыхаясь разукрашенными лицами прохожих
По мосту пройти, раскинув руки, против ветра.
В сотнях лиц ловя весны черты похожие,
Пожелать отбросить тёплое пальто из фетра.
Растрепать все волосы руками потеплевшими
И щетину дать потрогать солнечным лучам.
Разом опьянеть мечтами, всё не сдешними,
Разом осознать, что ты всё можешь сам.
В миг свободы, над водой свинцовою,
Что темна и летом, в солнечные дни,
Воспылай любовью заколдованной,
Ночью повторяя: "Всё возьми!"
Скукой умирать, противясь сну проклятому:
Счастье не вернёшь, приснилось или нет.
Пятясь, отступая на попятные,
Провалиться в сон, когда придёт рассвет.
День за днём, весна всё громче ломится,
Разбивая льдины о таран быка.
Лёд пройдёт и воды успокоятся,
И в свинце Невы увидишь облака.
Так и чувства: вся печаль забудется,
В памяти останется лишь тёплый след.
Сердца раны просто зарубцуются,
Всё растает, коль ответа нет.
|
расцелованность и дождь
В расцелованные губы
Дождь летит, и ветер бьёт.
После нежности так грубо.
Серый вечер. Дождь идёт.
В расцелованном сознаньи
Осознанье пустоты.
Мягких слов очарованье
Против лютой слепоты.
В расцелованных ладонях
Стынет отраженье губ.
Мысли, образы догонят
По дороге... и уйдут.
В расцелованной печали
Бьётся сердце и душа
Все надежды отогнали –
Не схватили ни шиша.
В расцелованных ресницах
Слёзы... может капли от дождя?
Буквы. Вот же. На страницах.
Можно ль плакать, не любя?..
|
оборотень
серой дымкой стал, от тени тенью
отрастил когти и клыки.
страх и дрожь. ты привиденье
рукотворное. своей руки.
спелый плод луны сегодня так ярок
чувства – всё. любовь – не стоит гроша.
зов охоты, – природы подарок
зверя взгляд, да волчья душа.
одиночество преследует зверя,
а толпа поднимает ухват.
пусть убьют, – понесут потери:
хруст костей, да испуганый мат.
зверь не ведает, чего желает,
инстинктивно умея выживать,
утро в небе, глядь – и шерсть вся тает,
и клыки пропали опять.
и луны исчезла глазница,
ненависть ушла до поры...
заново желая родиться,
быть предметом страха и молвы...
стиснув челюсти по-волчьи заплакать,
слёз не видно, и слышен лишь вой.
и желанье запустить зубы в мякоть
много больше, чем желанье быть собой.
|
алкогольный романс
застонал отголосок счастья,
в рюмке – водка, а в горле – ком.
мне не хватит этой гадости,
я желаю побыть бревном.
голова кружиться устала,
вроде надо бы мне желать
чтоб трезветь охота настала,
только я выпиваю опять.
ах простите, хозяйка бала,
я по-свински наверное себя веду,
просто очередь мне напиться настала,
я напьюсь и сразу уйду.
с головою, душою и телом
в плен проклятых градусом нег,
в даль равнин, что исписаны белым
острым скальпелем стонущих век.
в хмурый день моего сознанья,
или ночь, или утро, плевать.
засыпаю... в реке пониманья,
что мне нечего миру дать.
а проснувшись и потянувшись,
ощутив во рту благодать,
понимаю, назад оглянувшись,
что на мир мне вообще плевать.
что же, надо вставать, одеваться,
и хозяйку тихонько толкать:
"я пойду, мне ещё отсыпаться,
да и вам надо спать-досыпать.
щёлк "собачкой" и петли тихо
провожают дверь за порог
шаг вперёд,.. вот и кончилось лихо,
а я снова понять не смог.
отупения и прозренья,
водки горечь и гордости спесь,
мне наверное ещё раз придётся
принимать эту чёртову смесь.
и не раз, и не два напиваться
ах хозяйка, простите вновь
за моё неуменье прощатся,
лифт приехал. стошнило кровь.
|
|
|
